Начало здесь:himurak.diary.ru/p195322323.htm
читать дальшеЕсли я скажу, что меня никогда до этого не били, то погрешу против истины. Случалось, что получал ремня в детстве (всегда за дело, конечно), дрался в школе — словом, бывало. Но от родителей это всегда было не столько больно, сколько просто обидно, а в драках и пылу сражения не чувствуешь ушибы и ссадины. Сейчас все было иначе.
Я видел подобные расправы в исторических фильмах, но там главный герой всегда мужественно терпел, а потом через час уже шел мочить козлов как ни в чем не бывало. Не верьте фильмам! Я не орал только потому, что горло свело спазмом, зато извивался, как червяк на сковородке. Слезы невольно потекли практически сразу — я не собирался реветь, но и остановить их не мог. И мне было глубоко плевать, насколько мужественно или немужественно я себя веду, хотелось только одного — чтобы все наконец закончилось. Причем, каким будет этот конец, мне было все равно.
Кажется, под конец я все-таки потерял сознание, потому что совершенно не помню, что было потом.
Вообще, это был второй по счету обморок в моей жизни, если не считать наркоза, под которым меня держали долгое время. А возвращение в себя было очень странным — как будто сперва очнулось тело, а сознание в него вошло несколько позже. Сначала я вообще не понимал, кто я, где и что со мной случилось. Определив свое положение в пространстве, я выяснил, что лежу на животе, вытянув руки за голову, причем, лежу на чем-то очень твердом. Я попытался приподняться, чтобы понять, где нахожусь, и все-таки заорал. Негромко, но с чувством. Боль ударила оглушительная — казалось, кто-то разрезал мне всю спину на мелкие дольки, как батон, а теперь пилит ребра и позвоночник.
-Как некстати, - досадливо сказали надо мной по-ирландски.
Я снова предпринял попытку извернуться, не обратив внимание на «Да лежи ты!», сказанное уже по-английски. Боль болью, на надо было срочно выяснить, в чьи руки я попал и где нахожусь. Приподнявшись на трясущихся локтях, я увидел, что лежу на деревянных нарах в тесной комнатушке, больше похожей на кладовку, а рядом сидит незнакомый парень немного постарше меня. Я видел его сбоку, поэтому не мог не заметить, что его темно-русые волосы затянуты на макушке в длиннющий хвост. Стоп. Я уже видел кого-то с подобными волосами. Но сейчас мне было так больно и плохо, что сил на мыслительные процессы уже не оставалось.
-Ты угомонишься или нет? - парень говорил по-английски с мягким акцентом.
-А... вы... ты кто? - голос мой звучал неприятно слабо, но я все-таки повторил свой вопрос еще и по-ирландски, памятуя первую фразу парня.
-Такой же модифицированный, как и ты, - в голосе послышался сарказм, - не думал, что услышу тут ирландскую речь.
Я снова уронил голову на руки и тут же взвыл от пронзившей спину очередной волны боли:
-Ты что делаешь?!
-Сам виноват, - спокойно пояснил ирландец, - если бы снял футболку, не пришлось бы теперь от ран отдирать ткань. Так что, терпи.
-Тебя... Юрий послал? - спросил я, немного отдышавшись.
-Юрий? С чего бы? Просто ты первый вменяемый из тех, кто сюда попал. Обычно присылают полных даунов, не способных связать двух слов. Брак, одним словом. И мне не хотелось, чтобы тебя прибили.
Он снова принялся отклеивать обрывки футболки, поэтому дальше я говорить уже не мог.
Когда мучения закончились, я несколько минут переводил дух, ловя ртом воздух, как вынутая из воды рыба.
-Да все, все уже, - снова услышал я голос своего неожиданного медбрата, - лежи, пусть подсохнет. Они тебя пожалели, так что через пару дней будешь в порядке.
-Пожалели?? - я снова дернулся от возмущения, потому что это слово на фоне всей непередаваемой гаммы ощущений казалось неудачной шуткой.
-Ну да. К ним из пятого редко попадают, а Юрий сказал тебя не убивать. К тому же это были рядовые боевики — они никогда особенно не стараются.
-Ну ты меня, блин, утешил, - выдохнул я.
-Стараюсь, - хмыкнул тот и спросил, - зовут тебя хоть как?
-Ко... Тао, - я еще не привык к своему новому прозвищу.
-Ого, так ты тоже помнишь свое настоящее имя? - оживился мой собеседник, от которого не ускользнула оговорка.
Я насторожился. С одной стороны, этот парень мне вроде как помогал, но с другой, кто его знает, вдруг он побежит тому же Юрию докладывать, что у подопытного не обнулилась память, а тот решит исправить досадное упущение. К тому же, тут могли быть натыканы камеры наблюдения.
-Какое имя? - похлопал ресницами я.
-Молодец. И никому об этом не говори, - кивнул парень, - пусть думают, что ты все забыл. Как и я. Сохранение памяти после модификации — большая редкость и тут этого очень не любят и боятся.
-Они сказали, что я какой-то атипичный... Но, надеюсь, имелась в виду не память...
-Я тоже атипичный и, кстати, меня зовут почти так же, как тебя — Такео. «Test atypical keen eyes object». То есть, атипичный объект с обостренным зрением — из меня делали снайпера.
И тут я вспомнил. Это о нем Юрий говорил, что «объект» отказывался стрелять по живым мишеням, за что и был жестоко избит. Ну конечно! У того бедняги ведь были длинные волосы, только тогда из-за крови я не смог разобрать, какого они цвета. Значит, он остался жив!
-Очень приятно... - проговорил я, сразу почувствовав расположение к этому человеку и облегчение, что не нужно думать о конспирации.
-Ты не бойся, тут камер нет — это бывшая кладовка, - будто услышав мои сомнения, сказал Такео.
Так я обрел друга.
Такео был ирландцем и на самом деле его звали Николас О'Лири или просто Ник, но он предпочитал, чтобы даже я называл его здешним прозвищем — оно звучало достаточно красиво, да и прошлое он не хотел вспоминать лишний раз, чтобы не тосковать. Впрочем, я тоже на Косте на настаивал, ничего не имея против Тао.
Такео был на три года старше меня, а в Союзе находился уже больше двух лет, попав туда почти добровольно. Дело в том, что он был подающим большие надежды профессиональным иридансером (исполнителем ирландских танцев), его даже называли будущим новым Флетли. Свое занятие он любил просто фанатично, тренировался часами. Длинные волосы Ник отрастил тогда же — любимая девушка сказала, что с ними он похож на эльфа. В манхве, написанной по моим рассказам, о которой я упоминал в самом начале, ему почему-то нарисовали шевелюру странного лилового цвета, хотя на самом деле его хвост самой обычной темно-русой масти.
И вот наступил его звездный час: Ника О'Лири пригласили в «Риверденс» - известный на весь мир ансамбль, где танцевал и великий Флетли. Причем, пригласили не просто, а солистом. Но, увы, шоу-бизнес всегда был и остается жутким гадючником. У Такео нашлись завистники, которые тоже метили на это место, и вот, на одной из тренировок кто-то натер пол чем-то скользким. Его туфли с металлическими набойками для степа, так называемые харды, заскользили во время прыжка, и Ник упал, крайне неудачно сломав ногу.
Его забрали в больницу, где врач сообщил неутешительный диагноз: он больше не сможет танцевать. Такео впал в такое беспросветное отчаяние, что, когда пришедший на очередной осмотр незнакомый доктор предложил ему совершенно бесплатно поучаствовать в тестировании нового оборудования, которое — с вероятностью примерно в 60% — поставит его ноги, он согласился не задумываясь. Терять ему было нечего.
Как потом выяснилось, Союз заинтересовался им, заполучив результаты осмотра у окулиста — у Такео была небольшая близорукость, и он хотел заказать себе для выступлений контактные линзы. Оказалось, что его глаза имеют какую-то аномалию в строении, которая, в случае удачной коррекции, могла сделать его зорче любого оптического прицела.
Ногу ему действительно восстановили, зрение откорректировали, но выпускать из своих лап его Союз не собирался, ведь Такео теперь мог стать лучшим в мире снайпером. Но вот незадача — мягкосердечный и добрый, он никак не желал стрелять по живым мишеням и наотрез отказывался становиться убийцей, хотя нашел общий язык со всеми видами оружия — от лука до гранатомета. Вот, правда, регенерация его оказалась несколько медленнее, чем ожидали ученые, но все равно превышала стандартную на несколько порядков, да и физически он был выносливее и быстрее любого, даже самого тренированного человека.
За свое нежелание сотрудничать, он много раз отправлялся в бункер и даже едва не был признан бесперспективным, но этого все-таки не случилось — как я узнал намного позже, вмешалась падкая на красивых мужчин доктор Айрис.
Конечно, Такео не рассказывал свою биографию во всех подробностях — он вообще был довольно замкнутым, многие вещи я выяснил, разыскав его личное дело в архивах Союза. Но это было потом, а пока мы просто сдружились, стараясь поддерживать друг друга, при этом не афишировали нашу дружбу — ее могли запросто использовать против нас.
Вообще, хочу сказать, что за время пребывания в бункере, я очень изменился и буквально не узнавал сам себя. Именно там я стал таким, каким вы меня знаете — бесшабашным приколистом и болтуном, тем, кем я, пожалуй, всегда был в душе, но редко давал этим чертам характера выйти наружу. А все потому, что, как не парадоксально это звучит, именно тут, в этом каменном аду, я перестал бояться. Не по мелочи, а вообще. Исчезли тревоги за будущее и, главное, тут, где меня каждый день могли убить за любое сказанное не так слово, ушел страх умереть, который появился после гибели родителей. Наверное, просто я привык к смерти, которая постоянно ходила рядом, и перестал обращать на нее внимание, неожиданно поняв, что смех — это единственное, что действительно помогает выжить. Нет, я никогда не был угрюмым типом, всегда любил пошутить, коллекционировал смешные фотографии, но именно тут смех стал для меня образом жизни. Правда нервы были уже никуда, поэтому порой меня заносило, и тогда Такео ворчал и советовал заткнуться.
Такео
продолжениеКак он и предсказал, через два дня я уже смог ходить, правда, шевелить плечами категорически не получалось — рубцы засохли, и я ощущал себя черепашкой-ниндзя в костяном панцире. Вместо уничтоженной футболки мне дали криво сшитую рубашку цвета хаки с широким воротом, предупредив, что если я ее испорчу, другой уже не выдадут.
По счастью, как тренажер меня не использовали — видимо, действительно боялись прибить, и в мрачную комнату отсылали только за какие-то проступки, так что я занимался тем, что убирал казармы модифицированной охраны. Работа была не из легких — загажены помещения были просто ужасно. Причем, сколько бы я там не мыл и не убирал, на следующий день свинарник возобновлялся. Важнее всего было успеть закончить уборку до того, как боевики вернутся с тренировок, потому что иначе я рисковал стать для них боксерской грушей.
Вообще, нельзя сказать, что я ничего не боялся. Боялся и еще как. И походов в комнату номер 9 боялся, и Кранца, и его заместителя — девицу по прозвищу Оса, которая, в отличие от равнодушных охранников, похоже, получала какое-то извращенное удовольствие, участвуя в расправах. Но эти страхи были... как бы вам сказать... здоровыми. Они не выматывали душу, превращая жизнь в черно-белую фотографию. В общем, отправка в бункер подействовала на меня как своеобразная шоковая терапия. Правда, когда я поделился этими мыслями с Такео, он покрутил у виска и сказал, что поторопился с выводами, решив, что я полностью адекватен. Впрочем, глаза его при этом весело блеснули.
Кстати, страх перед Кранцем и Осой не помешал мне однажды во время уборки их комнат написать найденным в казарме черным маркером на их форменных куртках то, что еще долго заставляло ржать над обоими даже примитивных «тираннозавров»: у Осы я начертал «Срочно выйду замуж!» (а девица, похоже, ненавидела мужчин как класс), а Кранца отоварил жирной и очень заметной надписью во всю спину «Няшечка». Художественная роспись по ткани удалась на славу — обе жертвы несколько дней проходили, ничего не замечая, и страшно злились, когда все начинали хихикать им вслед.
На том, что мне за это было от каждого по очереди, мы заострять внимания не будем, зато кличка Няшечка закрепилась за Кранцем надолго. Бесило его это просто невероятно — ведь он жутко гордился своей новоприобретенной после модификаций суперсилой и врожденной безжалостностью. А Такео только вздыхал и говорил, что уже извел на меня годовой запас дезинфекции и перевязочного материала. Я всегда отмахивался, что уж кто бы говорил — сам Такео влипал с истории с не меньшей регулярностью, и тогда уже я выполнял роль Тамарки-санитарки.
Одним словом, жили мы весьма насыщенной жизнью. Но однажды случилось то, что внесло в это устоявшееся существование свои коррективы. К лучшему ли или к худшему — трудно сказать. Наверное, все-таки к лучшему, иначе бы не случилось потом встретить тех, кто вытащил нас из кошмара под названием Союз.
В тот день я, как всегда, выгребал авгиевы конюшни, каковые являли собой казармы боевиков. Делал я это днем, когда обитатели этих свинарников были на учениях, поэтому никакого подвоха не ждал и не услышал, как в казарму вошли. Опомнился я только тогда, когда чья-то стальная лапа ухватила меня за плечо и впечатала никогда до конца не заживающей спиной в стену.
-Дернешься — убью.
Я поднял глаза и увидел одного из «тираннозавров», которых никогда не знал ни по именам, ни по кодовыми прозвищам — для меня они, признаться, все были на одно лицо.
-А что я сделал?! - тут же возмутился я, решив, что амбал имеет какие-то претензии к моей работе.
-Ничего. И продолжай в том же духе, - боевик говорил на удивление складно — обычно эти товарищи общаются на гоблинско-примитивном языке, - не станешь трепыхаться, больно не будет.
-Что? - моргнул я, все еще не понимая, что он от меня хочет, но печенкой чуя, что дело пахнет керосином и надо спасаться.
За время работы в бункере я физически окреп, стал куда выносливее, чем раньше, и у меня даже появился какой-то намек на мышцы, а Такео в свободное время понемногу обучал меня основам рукопашного боя. Но сейчас стало ясно, что все эти навыки мне вряд ли пригодятся — против такой громадины можно было сражаться разве что на танке. Он придавил меня к стене всей своей массой и... В общем, до меня дошло.
-А ну пошел от сюда!! - панически заорал я, - к Осе приставай, ей давно хотелось, а я не по этой части, понял?!
-А мне похрен, - нагло осклабился качок, пытаясь выкрутить мне руки.
Кровь бросилась мне в лицо — подобного позора я бы, наверное, просто не пережил, по крайней мере, оставаясь в здравом уме. Я рванулся изо всех сил и с размаху ударил потенциального насильника головой в нос. Но и тот был не лыком шит — на то он и боевик, чтобы уметь справляться с сопротивляющейся жертвой. Он еще раз приложил меня о стену, и я почувствовал, как рубашка намокла и прилипла к спине — вскрылись те рубцы, что посвежее. Но я был готов на что угодно — пусть покалечат, пусть изобьют, но только не это.
Сражался я с отчаянием обреченного и даже отчасти в этом преуспел — у противника была прокушена рука, разбит нос, да и побит он был мной изрядно, но это совершенно не сказалось на его нездоровом интересе ко мне. И, когда он ударил меня под дых так, что перехватило дыхание и потемнело в глазах, я не устоял на ногах, как не старался.
С победным рычанием «тираннозавр» накинулся на меня, пытаясь придавить к полу. Признаться, я еще ни разу в жизни так не пугался — все эксперименты, операции и побои меркли на фоне того, что сейчас могло случиться. Мне очень трудно вспоминать об этом, а тем более писать — любой нормальный человек поймет, что нет для мужчины большего позора, чем быть изнасилованным другим мужиком. Но из песни слов не выкинешь, а я обещал рассказывать обо всем, что было.
Так вот, я скорчился на полу, пытаясь вздохнуть, но все-таки нашел в себе силы извернуться и двинуть насильника коленом по известному месту. Знаю, прием девичий, но мне было все равно. Тот заорал и наотмашь ударил меня по лицу.
-Ах ты гаденыш!
Я еще некоторое время пытался сопротивляться, но силы были слишком неравными. И, когда я понял, что проигрываю этот бой, стальная хватка ослабла. А в следующую секунду несостоявшийся насильник отлетел в сторону, дико матерясь.
-Еще раз тронешь его, педрила, я тебя собственные яйца сожрать заставлю! - в проеме двери появился Такео.
Никогда раньше я не видел его настолько разозленным. Он схватил охранника, который был на голову выше его, за шиворот и снова шмякнул о стену, как мешок с картошкой, после чего стал молотить ногами.
-Ты у меня кровавыми соплями умоешься, извращенец гребанный! - шипел он, а синие глаза стали почти черными, - только полезь к нему еще раз!
Я не вмешивался, да и не мог, потому что был изрядно побит, но, честно сказать, решил, что Такео не остановится, пока не превратит свою жертву в кучу фарша. Неужели, это из-за меня?
-Эй, что тут у вас? - раздалось из коридора, затем послышался топот ног, и казарма наполнилась боевиками, - эй, ты что, охренел?!
Сразу трое попытались оттащить рассвирепевшего Такео от его жертвы. И тут я впервые увидел своего друга в деле и понял, что он сильнее не только каждого из модифицированных по отдельности, но и, похоже, всех их вместе. Сильнее и быстрее — некоторые движения просто невозможно было уловить глазом. Но несмотря на явное превосходство его в силе, мне стало страшно. Создавалось ощущение, что у Такео порвалась в душе какая-то туго натянутая струна, и сейчас он вымещает на боевиках всю боль, что накопилась у него в душе, уже не помня себя — в обычно мягком взгляде сейчас была только слепая ярость.
Но и Такео оказался не всесилен. Он как раз одержал верх над последним из охранников, когда совершенно бесшумно, что было странным для такого огромного тела, из темноты коридора появился Кранц. Воспользовавшись тем, что взбунтовавшийся подопытный увлечен боем, он одним ударом похожего на молот кулака по голове отправил его на пол.
-Сдохни! - сплюнул начальник охраны.
Такео лежал на полу неподвижно, а из-под его затылка медленно вытекала темная лужица, окрашивая растрепавшиеся длинные волосы темно-алым...
продолжениеЗабыв обо всем, что со мной случилось и что едва не случилось, я кинулся к нему, упал на колени рядом и стал хлопать по щекам, пытаясь привести в чувство. Не очень соображая, что делаю, я оторвал кусок своей рубашки и попытался перевязать ему голову. Та безвольно моталась из стороны в сторону, а лицо оставалось совершенно белым.
-Я сейчас... Сейчас я тебе помогу, - бормотал я, - ты только очнись...
Кранц нехотя нагнулся над Такео, оттянул ему веко и равнодушно бросил:
-Не жилец.
Меня бросило в холод. Нет. Не может быть! Только сейчас до меня дошло, как сильно я привязался к этому человеку и как боялся его потерять.
Тем временем Кранц достал коммуникатор:
-Пост 42, нужен отряд охраны. И захватите носилки, тут, по ходу, намечается труп.
Нет! Нет, нет, нет. Я хлопал Такео по щекам, пытался тормошить, пачкая руки в его крови, но все было бесполезно. Вскоре явились новые «тираннозавры» (те, которых побил Такео, постепенно приходили в себя, но вряд ли были способны на какие-то активные действия).
-Этого наверх, - распорядился Кранц, указывая на раненого, - пусть его коновалы осмотрят. Может, выживет, хотя вряд ли. Этого, - кивок в сторону несостоявшегося насильника, - кастрировать. Мне тут пидоры не нужны. А сопляка — в девятую. Раздражает.
Я смутно помню, что было потом. От всего, что произошло, меня колотило, зубы стучали, а сознание ворочалось медленно-медленно. И было совершенно все равно, что со мной сделают.
С тех пор жизнь моя стала пустой. Я перестал смеяться, а шутки мои, как не стыдно сейчас сознавать, стали злыми. Причем, злился я не только на тех, кто лишил меня друга, но и на себя — за то, что не смог его защитить. Ни его, ни себя.
Кранц исчез вскоре после истории с Такео — поговаривали, что его взяли в какой-то элитный отряд — а на его место заступила Оса, и жизнь моя окончательно превратилась в концлагерь. Впрочем, я принимал это с мрачным удовлетворением — ничего другого я в собственных глазах и не заслуживал. Так даже лучше, может, однажды меня все-таки прибьют. И лишь слабая надежда на то, что Такео все-таки не погиб, не давала окончательно сгинуть в бездне отчаяния. А еще именно тогда у меня в волосах появилась седая прядь...
Сколько я так просуществовал, сказать не могу — там не было ни часов, ни календарей, а считать дни просто не хотелось, они все слились в одну вязкую серую массу, где не были различимы ни сутки, ни недели, ни месяцы. Поэтому, когда однажды Оса пинком выдернула меня из сна, в который все-таки удалось погрузиться, и сообщила, что по мою душу явилось большое начальство, я сперва ничего не понял. Подниматься не хотелось, все тело болело, но я все-таки наскоро умылся и поплелся за командиршей-надзирательницей.
-Хреново выглядишь, - я смотрел себе под ноги, поэтому даже не понял, кто это сказал, хоть голос и показался знакомым.
-Что вам... Юрий? - я наконец-то удосужился поднять взгляд.
Тот ничуть не изменился, только загар стал еще гуще (в солярий он ходит, что ли?).
-Вот что, собирайся и пошли, - деловито скомандовал он.
-Куда это?
-А тебе еще не все равно? - поднял бровь Юрий, глядя на меня взглядом-рентгеном.
Я усмехнулся. Он был прав — какая разница, куда идти. А если подальше от этого гиблого места, так еще лучше.
-Пойдемте, - хотелось пожать плечами, но я давно уже не мог безболезненно это проделывать, поэтому ограничился кривой ухмылкой.
А дальше случилось странное. Он привел меня во вполне жилую комнату и, кивнув на встроенный в стену шкаф, сказал:
-Переодевайся. У тебя есть полчаса, можешь принять душ, выпить чаю и нормально одеться. Теперь у тебя будет другая жизнь.
Я поморгал, все еще не веря в происходящее.
-Это что... серьезно?
-Серьезнее не бывает. Я же говорил, что не в привычках Союза разбрасываться умными мозгами. Но, надеюсь, теперь ты усвоил, чем чревато неповиновение.
Я хмыкнул и нетерпеливо глянул на Юрия — очень хотелось поскорее залезть под душ и смыть с себя весь ужас и боль, что сопровождали меня последнее время.
-Ухожу, ухожу, - засмеялся тот.
-Спасибо, - неуверенно проговорил я, когда тот уже открыл дверь.
-Можешь не благодарить, - отмахнулся тот и покинул комнату.
Большую часть отведенного мне времени я полоскался под теплым душем. Надо сказать, что к чистоте я вообще отношусь достаточно болезненно, и, конечно, ржавого крана с холодной водой, который был доступен в бункере, совершенно не хватало. И тут уж удалось отвести душу. Я мыл голову до тех пор, пока волосы не начали скрипеть, а себя тер, невзирая на многочисленные ссадины и рубцы разной степени давности. А после душа я почувствовал, что, как это не банально звучит, заново родился. От мыслей, что бункер остался в прошлом, мне хотелось орать и скакать по комнате, как сумасшедшему. Но я представил, как бы это выглядело со стороны (а одет я был только в полотенце), хихикнул и не стал.
В шкафу нашлась и одежда. Явная «made in China», но по сравнению с моей порванной зеленой робой — просто вечерный костюм: две смены белья, джинсы и полосатая футболка. А на столе — электрочайник, коробка с заварочными пакетиками и сахарница. Жизнь налаживалась.
Юрий пришел за мной ровно через полчаса, как и обещал — это я смог отметить по висящим на стене часам.
-Готов?
-Угу, - я одним глотком допил остатки чая.
-Тогда пошли. Покажу тебе новое место работы и познакомлю с коллегами и начальством.
Заинтригованный, я двинулся следом, думая, что мы снова отправимся на этаж пятого отдела. Однако мы поднимались куда дольше и наконец вышли на свежий воздух.
Во время ночного побега я не смог разглядеть панораму, сейчас же она меня просто ослепила. Вокруг базы были горы. Нет, не так — Горы. Черно-белые остроконечные пики буквально врезались в небо. Черно-белыми они казались оттого, что на практически черных скалах сверкали вечные снега. Небо же было необычного темно-синего вечернего оттенка, который совершенно не вязался с ярким полуденным солнцем. Вообще, было во всей этой картине что-то сюрреалистическое и неземеное.
-Мы в Гималаях, - пояснил Юрий, заметив мое удивление, - высота 5342 метра над уровнем моря.
И тут же я понял, что мне напоминает увиденный пейзаж — картины Рериха. Не могу сказать, что я большой поклонник его творчества, но цвета и формы Крыши Мира он передал очень точно.
-Так вот она какая, Шамбала, - фыркнул я.
-Ты не так уж далек от истины, между прочим, - заметил Юрий и потянул меня куда-то вправо.
Оказалось, что вход в базу Союза находится прямо в скале, а немного в стороне располагалась хорошо замаскированная вертолетная площадка.
-Мы что, куда-то полетим? - я заметил, что у одного из вертолетов крутятся лопасти.
-А разве ты не рвался покинуть это место? - глянул на меня поверх дорогих очков Юрий.
Я промолчал — не хотелось говорить, что это место я хотел покинуть один, а не под конвоем. Как говорится, дареному коню в зубы не смотрят — спасибо, что хоть из бункера вытащили.
Летели мы долго и где-то садились на дозаправку — мне почему-то подумалось, что в Индии. Потом долгое время за иллюминатором ничего не было видно, кроме неба и моря и, наконец, вертолет пошел на снижение над небольшим островом.
-Как видишь, бежать отсюда будет проблематично, - довольно ехидно сообщил Юрий. Я не удостоил его ответом.
Мы снижались над сплошным морем зелени, среди которой угадывались белые квадратные строения и радиовышки — в целом все это очень походило на военную базу. И, наконец, вертолет коснулся земли, а я с облегчением перевел дух. Признаться, за время полета меня изрядно укачало.
Вертолетная площадка оказалась намного просторнее той, откуда мы взлетали, техники тут было побольше и в основном военной, насколько я мог определить на глаз. К нам тут же подбежало двое одетых в камуфляж парней, но Юрий что-то сказал им (мотор вертолета продолжал рокотать, так что, я ничего не услышал) и они, козырнув, убрались куда-то в сторону казенных построек из белого камня.
Я сам — сын офицера и армию уважал, но эти что-то доверия у меня не вызывали. Когда тебя привозят на военную базу, расположенную в джунглях одного из островов Океании, вряд ли это будет просто экскурсия. Но, как вы понимаете, деваться мне было некуда, поэтому я пошел за Юрием, крутя головой по сторонам и запоминая все, что вижу — пригодится. Тот же по пути вводил меня в курс дела.
-Ты теперь — часть боевого отряда Союза ДА-5.
продолжение-Боевого? - вытаращился я, судорожно вспоминая те немногие уроки рукопашного боя, что мне успел дать Такео.
-Не пугайся, твоя задача будет иного рода, - мы зашли в прохладный полумрак здания и подошли к лифту, - группа состоит из пяти человек, включая тебя. Четверо из них — бойцы, ты — координатор. То есть, в то время, как они будут ездить на задания, твоей задачей станет сидеть в уютной аппаратной и, имея в своем распоряжении съемку со спутника, маячки и коммуникаторы каждого из бойцов, направлять их действия. Ведь тебе одному будет видна целостная картина поля боя. Оборудование самое совершенное на сегодняшний момент, но и ответственность за успешность проведения операций большей частью ложится на тебя. Вопросы?
В лифте было большое зеркало, из которого на меня смотрел костлявый парень с седой прядью в черных волосах и темными кругами под глазами. Привидение — не иначе.
-А что за операции? Чем вообще занимается эта... или этот... ДА-5?
-Занимается, чем прикажут. Зачистка некоторых баз Союза, охрана высокопоставленных особ — задания самые разные. И, хочу тебя порадовать: за успешно проведенные операции ты будешь получать гонорары.
Я поежился от слова «зачистка», вспомнив, как хотели «зачистить» меня самого, вломившись в квартиру. Как давно это было, словно в другой жизни или во сне...
-И куда я буду тратить тут эти гонорары? У обезьян кокосы покупать? - фыркнул я.
-Ценю твой юмор, но смею заметить, что ДА-5 — мобильный отряд, и иногда тебе тоже придется выезжать на место со всей аппаратурой. И, более того, если будешь хорошо себя вести, тебя отпустят погулять в город.
-Да ну? - не поверил я.
-Я же сказал, если будешь хорошо себя вести, - тоном строгого учителя повторил Юрий, - а если плохо... комната номер девять есть не только в бункере третьего отдела.
Меня передернуло — думал, сплетенные из резиновых шнуров хлысты навсегда остались в прошлом.
-А теперь познакомься со своими коллегами, - с этими словами Юрий распахнул передо мной широкие раздвижные двери.
Я зажмурился от яркого света, а когда открыл глаза, увидел обычный спортзал. Конечно, не такой, как у нас в университете, а гораздо лучше оборудованный: несколько тренажеров, боксерская груша, мягкие маты на полу. В зале было несколько человек. Троих я узнал сразу: толстый и немытый — два бывших охранника, мимо которых я так благополучно прошел во время своей попытки побега. Так, оказывается, их перевели сюда! Третьим оказался никто иной, как Кранц — он меня не заметил, потому что, лежа на тренажере, поднимал штангу весом, по моим прикидкам, с тонну. А четвертый как раз наклонился, чтобы завязать шнурок на кроссовке, поэтому я сперва не увидел его лица, но когда он распрямился...
Длинные волосы, завязанные в тугой хвост на макушке.
-Такео? - прошептал я.
Друг! Мой друг был жив!! Забыв обо всем на свете я с радостным воплем повис у него на шее.
-Ты живой! Я так боялся, думал, этот урод тебя убил!! А ты живой!!..
Такео ошарашенно глядел на меня и... в этом взгляде не было узнавания.
-Подожди, подожди, а ты кто? - недоуменно спросил он, когда я ослабил хватку.
-Я — Тао! Неужели я так изменился?!
-Не помню... - Такео виновато отстранился, - извини. Ты, наверное, меня с кем-то перепутал.
И тут до меня дошло. Кранц ведь ударил его по голове! Неужели, у моего друга амнезия? Да, скорее всего, так. Но главное, что он жив, а подружиться мы можем заново.
-Так и знал, что ты педик, - подал голос немытый тип, качая одной рукой тяжелую гантель, - нормальный мужик такие патлы отращивать не будет.
Я сразу почувствовал, как задеревенел Такео, и поспешил вмешаться:
-Если не знаешь других отношений между мужчинами, то так и скажи, и не мешай встрече двух друзей, - последнее слово я выделил особо.
Немытый подавился смешком, а Кранц, оставив, наконец, в покое штангу, громогласно заржал:
-Выкуси, Шарк!
-Ребятки, это ваш новый программист-координатор. Прошу любить и жаловать, - представил меня Юрий, - ну, вы тут знакомьтесь, а я не буду вам мешать, - сладко пропел он и скрылся за дверями.
Между тем, Кранц сгреб меня за футболку и прорычал прямо с лицо:
-А вот это за «урода».
Я отлетел к стене и больно ударился спиной о шведскую стенку. Кранц продолжал:
-Меня слушаться беспрекословно. Непослушание я наказываю. Это понятно?
-Конечно, понятно... Няшечка, - не удержался я.
Кранц слегка позеленел, но теперь уже заржали остальные.
-Что за «няшечка»? - не понял толстый с панковским «ирокезом» на голове. Как я потом узнал, его звали Хаммер — видимо, за схожесть в объемах со знаменитым внедорожником.
Я, как говорится, пока не началось, в двух словах поведал почтеннейшей публике происхождение этой клички.
Кранц молча надвинулся на меня с явным намерением если не прибить, то капитально покалечить, но дорогу ему заступил Такео.
-Оставь его.
-С какой это радости ты тут командуешь? - набычился тот.
-А с такой, что он теперь наш координатор, и мы от него зависим. Ты хочешь, что в ближайшем же бою он завел тебя под обстрел или на мину?
-Это будет последнее, что он сделает в жизни, - прорычал Кранц.
-Возможно. Но и для тебя — тоже.
Я поднялся на ноги, внезапно ощутив собственную значимость.
-О, да это ж тот дохляк, из-за которого мы нас с Хаммером разжаловали из охранников! - вдруг сообразил Шарк и бросил на меня очень многообещающий взгляд. Видимо, предостережение Такео не достигло его сознания.
Итак, я стал членом штурмовой группы Союза ДА-5. Наш отряд состоял всего из пяти человек, но каждый из них стоил десятка. Был еще шестой, точнее, шестая — Ванесса Моррисон, которая, собственно, давала нам задания и перед которой потом отчитывался Кранц. Лично мы общались с ней редко — все больше по видеосвязи, и это не могло не радовать, ибо Ванесса превосходила в силе, пожалуй, даже нашего командира.
На вид это была бесцветная англичанка лет сорока. Она не пользовалась косметикой, одевалась либо в деловой костюм, либо в серый комбинезон, была невысокой и даже хрупкой на вид. Но никто из нас не рискнул бы перейти ей дорогу. Мисс (или миссис — чего не знаю, того не знаю) Моррисон была модифицирована, как и мы все, и в совершенстве владела не только всеми видами единоборств, она еще была мастером бесконтактного карате. Вот честно, если бы я однажды не увидел своими глазами, как она одним движением руки на расстоянии отшвырнула от себя Хаммера (а весил он точно больше центнера), я бы не поверил. Одним словом, жуткая женщина.
Жили мы в общей комнате-казарме, и каждый день состоял из тренировок. Тут были специальные полигоны, где мы отрабатывали боевые задачи — каждый свои. Такео был снайпером и в ближний бой вступал крайне редко — это была задача Шарка и временами Кранца. Хаммер же оказался мастером взрывчатки. Он метко бросал гранаты и мастерски устанавливал бомбы с часовым механизмом, при этом успевая откусывать от бутерброда (запасы еды у него не кончались никогда). Я же сидел в аппаратной с переговорным устройством и внимательно следил за картиной боя на мониторе компьютера, направляя то одного, то другого бойца и предупреждая их о скрывающихся врагах.
Вообще, по крайней мере, на учениях это было интересно и, признаться, напоминало компьютерную игру. Я никогда не был геймером, играл от случая к случаю, тут же меня это увлекло. Но и ответственность за каждый неверный шаг полностью лежала на мне. Впрочем, я довольно быстро зарекомендовал себя хорошим координатором, и бойцы стали мне доверять.
Сейчас, вспоминая ту работу, я думаю, что это было большим соблазном: я мог сделать так, чтобы все, кроме Такео, погибли и таким образом отомстить и за друга, потерявшего память, и за самого себя (Шарк с первого дня принялся меня изводить и стучать Кранцу на все мои существующие и несуществующие проступки). Но мне ни разу это не пришло в голову. Хотя нельзя сказать, что я ни разу не воспользовался своим положением, но все по порядку.
Кстати сказать, у меня появился доступ в интернет, но... я так и не подал сигнал бедствия. И не потому, что боялся. Просто бежать нужно было с умом, а размещенный невесть где призыв о помощи вряд ли бы что-то изменил — мне бы просто никто не поверил. А если б и поверили, было бы только хуже. К тому времени я уже знал, что Союз опутал своими сетями практически весь мир. К тому же бежать без Такео я не хотел, а тот п не покидать ДА-5 собирался. Дело в том, что, как выяснилось, он нашел свою названную сестру, которая тоже находилась в лапах Союза и была больна. Общались они в основном по Скайпу — Тейра (так ее звали) находилась в лабораториях третьего отдела в Гималаях, откуда меня вывез Юрий. Сперва я очень удивился: ведь Такео все забыл, какая сестра? Но он объяснил, что помнит свое детство, а Тейра дорассказала остальное. Они вместе росли в приюте и были дружны, как настоящие брат и сестра, а потом ее забрали в семью, которая, по ее словам, впоследствии и продала девочку Союзу. Из-за нее-то Такео и не мог сбежать — его фактически этой Тейрой, которую он любил больше жизни, шантажировали.
Вообще, во всей этой истории было много странного. Однажды я, желая помочь Такео, попытался разыскать хоть какую-то информацию о его сестре, но не нашел вообще ничего. Никакой Тейры будто и не существовало в природе, сколько я не пытался разузнать хоть что-то. Но другу я ничего не говорил — просто язык не поворачивался лишать его смысла жизни, в который превратилась новообретенная родственница. Хотя, признаться, мне совсем не нравилось, что из-за нее он стал управляем. Я даже попытался намекнуть ему об этом, но Такео на меня так посмотрел, что я подавился словами и больше не предпринимал попыток даже заикаться на эту тему.
Вообще, наличие сестры так и не дало нам вернуть прежнюю близкую дружбу. Такео, конечно, выделял меня среди остальных, но все равно я чувствовал тонкую, но совершенно непробиваемую стену. А когда я понял, что история с сестрой не очень-то хорошо пахнет и есть большая вероятность того, что это всего лишь уловка Союза, чтобы держать на поводке ценный объект, я пережил искушение рассказать все Такео и тем самым вернуть его привязанность. Но не смог. Я не хотел покупать дружбу ценой жестокости, хоть мне и было очень грустно.
(продолжение следует)
продолжениеИ вот, примерно через месяц со дня моего приезда на остров, от Ванессы Моррисон поступил приказ: зачистить секретную базу в Австралии, где сотрудники стали приторговывать изобретением Союза (каким-то новым пестицидом) за спиной самой организации, присваивая деньги. Я воспринял это известие спокойно, потому что еще совершенно не представлял, что такое настоящая боевая операция, а вот Такео мрачнел день ото дня.
-Опять наш святоша сопли распустил, что придется в людей палить, - издевался Шарк, увидев, как тот молится на ночь, держа в руках четки с крестиком.
-Ну, не все же такие отморозки, как ты, - встал на защиту друга я. Я очень уважал набожность Такео и постоянные нападки Шарка меня бесили.
-А ты, дрищ, вообще молчи, - огрызнулся тот, - сам-то, небось, обделаешься при виде настоящего боя.
-Пока не знаю, но поверю опытному человеку, - я постарался сказать это очень серьезно.
Шарк никогда не блистал интеллектом, поэтому некоторое время переваривал сказанное, а потом с рычанием кинулся на меня.
-Ты че сказал, ботан? Учти, ты крупно попал!
-Я учту, - согласился я. С единоборствами, несмотря на тренировки, у меня было не очень, а вот уворачиваться получалось неплохо. В результате Шарк вместо моей скулы сломал спинку собственной кровати.
-Я тебя в дерьме утоплю, понял, ушлепок?! - боевик кинулся в новую атаку и на этот раз припер меня к стене. Я зажмурился — отступать было некуда, а вес его кулаков я знал очень хорошо, но удара не последовало. Точнее, он последовал, но достался не мне.
-Отстань от него, Шарк, - спокойно посоветовал Такео, вытирая руку о футболку, в которой обычно спал, - у нас завтра задание, если ты не забыл. Хочешь, чтобы он не смог нормально работать?
Матерясь сквозь зубы тот поднялся на ноги.
-Тебе это так не сойдет, - прошипел он, возвращаясь на свою койку.
Такео он ненавидел даже больше, чем меня, но при этом побаивался — тот не раз побеждал Шарка в спарринге на виду у начальства. А такие вещи боевик не прощал и, будучи не в силах одолеть Такео в открытом бою, делал гадости исподтишка: то начальству настучит о самоволке, то изводит пакостями о сестре. Терпеливый и невоинственный, Такео все это сносил, но, случалось, срывался, и тогда они сцеплялись не на жизнь, а на смерть, разделяя потом наказание за драку.
Замечание Такео о том, что моя ценность состоит только в том, что я координатор, а завтра бой, обидно кольнула, но говорить, конечно, я ничего не стал, а просто молча завернулся в одеяло и улегся носом в стену.
Но нормально выспаться мне не дал Шарк, который продолжал изводить Такео похабными шуточками, пока Кранц на рявкнул на него, пообещав пристрелить. Кранца штурмовик побаивался, поэтому заткнулся.
Вообще, с самого первого дня Шарк произвел на меня впечатление не вполне нормального человека. Мои ощущения подтвердились, когда я разыскал его личное дело.
На самом деле его звали Хорхе Моралес, он был американцем, родом из Рио-Гранде, что на границе с Мексикой. Воевал в Ираке, причем, показал себя отчаянным и смелым воякой, но сломался после того, как его взвод попал под обстрел. Погибли все друзья, кроме него самого. Хорхе же контузило и, видимо, при этом что-то сдвинулось у него в мозгах — когда он вернулся в армию, то стал с удовольствием участвовать в резне мирного населения и пытках военнопленных. Он был одним из тех, кто фотографировался на фоне замученных арабов и кто потом за это крепко сел в тюрьму у себя на родине.
Судя по всему, Союзу такие отморозки были нужны, поэтому ему предложили службу в ДА-5 вместо тюремной камеры. Стоит ли говорить, что Хорхе, или теперь уже Шарк, согласился не задумываясь.
На службе у Союза его садистские наклонности не только не пропали, но и расцвели пышным цветом, что я имел неудовольствие проверить на себе, а Такео терпел уже без малого полгода.
Рано утром, все, кроме меня, переоделись в камуфляж, получили оружие и улетели в вертолете на задание. Я же остался в аппаратной, ожидая начала операции.
Сказать по правде, я волновался: одно дело учения и совсем другое — реальная боевая ситуация, когда в твоих руках находятся жизни четырех человек (и пусть по крайней мере двое из них — полные отморозки, но все-таки ж живые люди). Я разглядывал будущее поле боя.
Это была довольно обширная территория с одним административным зданием и множеством построек, разбросанных внутри обнесенного высокой стеной двора с редкими клумбами и одинокими эвкалиптами. Я, как и полагалось по инструкции, довольно легко взломал сервер этого мятежного предприятия, будучи готов в любую секунду отключить сигнализацию, чтобы позволить боевикам ДА-5 проникнуть на территорию.
Наконец в наушниках послышался рык Кранца:
-Тао, мы на месте.
-Вас понял, - отрапортовал я, - отключаю периметр.
Трансляция со спутника была выше всяких похвал: я имел возможность видеть как объект целиком, так и приближать картинку, чтобы рассмотреть каждого из штурмовиков по отдельности. Так я увидел, что Такео был вооружен длинноствольной винтовкой явно штучного производства (я не очень хорошо разбираюсь в огнестрельном оружии, но почему-то был уверен, что аналогов пушки Такео в природе не существует), Хаммер обвешан сумками со взрывчаткой, Шарк поигрывает двумя длинными десантными ножами, а вот оружие Кранца оставалось для меня загадкой.
Сейчас мне предстояло найти для каждого подходящее укрытие. Сделать это было нетрудно — такие ситуации мы ежедневно отрабатывали на учениях, так что я быстро определил каждого в засаду, и только Шарку не повезло — рядом с ним я никак не мог найти подходящего места, где бы он мог спрятаться.
-Эй, ботан, я так и буду здесь торчать?! - заорал он мне в коммуникатор так, что я чуть не оглох.
И тут я заметил одинокое строение за лохматыми кустами, чувствуя, как улыбка невольно расползается от уха до уха. Этим строением оказался старый сортир, видимо, оставленный еще строителями фабрики. Причем, это был не цивильный туалет, а классика жанра в лучших традициях колхоза «Тупик коммунизма» - дощатая будка с выгребной ямой (дверь с отверстием в виде сакраментального сердечка была открыта, поэтому я смог разглядеть такие подробности).
Я отправил штурмовику информацию об укрытии. В ответ узнал много новых матерных слов на нескольких языках, на что только развел руками:
-Извиняй, Шарк, но ничего другого поблизости нет. Или ты прячешься там, или становишься идеальной мишенью.
Тому ничего не оставалось, как воспользоваться моих любезным советом.
Впрочем, когда начался бой, мне стало уже не до шуток. Охрана у объекта оказалась, как на военно-промышленном комплексе, так что приходилось отслеживать перемещение противника и предупреждать всех по очереди. Да еще и так, чтобы Такео поменьше приходилось стрелять в людей.
В общем, первой операцией я мог гордится — все прошло без сучка без задоринки. Фабрика была уничтожена, жертв почти не было, наши бойцы — живы-здоровы. Но у этой истории оказался и неожиданный финальный аккорд, который исполнил, как ни странно, Такео. Заметив Шарка возле его недавнего укрытия, он пальнул в сортир разрывным крупнокалиберным снарядом. Нет, физически Шарк не пострадал, но Такео был отмщен за ночные издевательства, а вчерашняя угроза искупать меня в дерьме вернулась на пославшего ее, причем в буквальном смысле. Я сполз под стол в приступе дикого ржача.
Отсмеявшись, я понял, что заняться мне уже нечем — команда отключилась, видимо, отправились отдыхать и готовиться к вылету обратно, поэтому я решил покопаться на разных серверах в поисках чего-нибудь интересного и полезного.
Тогда я впервые узнал о ноблесс.
продолжениеИнформация эта была строго засекречена, так что мне пришлось попотеть, пока я смог до нее докопаться, но оно того стоило. Вообще, за время моего пребывания в Союзе (а находился я там, как выяснилось, уже два года) я привык ко всевозможным научным чудесам, но ни с какой метафизикой не сталкивался ни разу. Ну, может быть, только бесконтактное карате нашей начальницы, да и у того, наверняка, было научное объяснение. Тут же все резко выходило за пределы привычной картины мира.
Если верить материалам, которые я прочитал (а не верить им у меня не было никаких оснований), в мире, помимо людей, существуют и другие разумные расы — прямо, как в фэнтези-романах. Судя по всему, этих рас было несколько (пару раз в тексте мелькнуло слово «вервольфы»), но данный раздел касался существ, названных благородными или ноблесс.
Больше всего по описанию эти существа напомнили мне толкинских эльфов, но все же отличались от них во многом. Откуда они появились на земле, я из документа не понял (видимо, его авторы тоже этого не знали), но были гораздо более древними, чем люди.
Дальше пошла уже сплошная мистика: из документов выходило, что ноблесс могут управлять материей. Например, она выглядят на свой психологический, а не физический возраст, а главы родов (а у них в обществе, как я понял, принята клановая система) обладают и неким «оружием духа», которое является материализацией сил всего клана от начала его существования. Еще ноблесс практически бессмертны, но могут по собственной воле прекратить свое земное существование, и это тоже роднит их с эльфами Толкиена. Кстати, как я понял, окончательно они не умирают, а скорее впадают в анабиоз, в котором могут находиться веками, а потом без вреда для своего организма вернуться к активному существованию.
Раньше эти существа жили бок о бок с людьми, обучали их всему, что необходимо для выживания, защищали от враждебных малоцивилизованному человеку сил природы, но потом люди, как это у них обычно бывает, охамели, стали теснить ноблесс и пытаться заставить их служить себе. Те же, как и подобает благородным, злом на зло не ответили, а просто молча собрались и ушли. Причем, не просто переселились на другой континент, а каким-то, только им одним известным способом, переместились в другое измерение (и снова привет от эльфов из Валинора), заселив обширный остров под названием Лукедония. Но и тут люди не оставили их в покое. В документах имелись сведения о попытках Союза силой захватить страну ноблесс: для этой операции был снаряжен суперсовременный боевой флот, который перебросили в параллельное измерение, опираясь на разработки Николы Теслы, неудачно использованные еще при Филадельфиском эксперименте. Однако — вот незадача! — оказалось, что физические законы в мире ноблесс отличаются от земных, и вся навороченная военная техника там стала не полезнее куска ржавого железа. Некоторое время флот все-таки стоял у лукедонских берегов, но, когда выяснилось, что местное измерение губительно для большинства людей, было принято решение покинуть корабли — ноблесс великодушно открыли проход, и горе-вояки бежали на спасательных шлюпках.
Дальше мне попались выкладки по физиологии ноблесс. Материя их тела не такая, как у нас, она примерно поровну состоит как из живых тканей, так и из энергии. Поэтому они легко адаптируются в мире людей, при этом могут долгое время обходиться без пищи и воды, а регенерация у них происходит вдвое быстрее. В документах приводились фотографии живых ноблесс — я обратил внимание, что все они имели красивые и утонченные лица, при взгляде на которые сразу понимаешь: это не люди. При этом ощущение это не было отталкивающим, скорее, наоборот. У меня даже возникло чувство, что я уже видел их и хорошо знаю. Интересно, с чего бы?
Еще в файлах говорилось о том, что некоторые ноблесс еще в средневековье приходили в мир людей, движимые желанием проучить неблагодарных младших братьев, но они считались изгоями даже в собственном мире. Есть ли ноблесс среди людей сейчас, я не понял, зато нашел результаты экспериментов над ними, из чего заключил, что в лапах Союза некоторые из благородных точно побывали.
Дочитать я не успел, потому что прибыли наши штурмовики.
Не буду вдаваться в подробности разборки, которую устроил Шарк за засаду в сортире, скажу только, что драка была знатная (собственно, они с Такео уже прибыли со следами выяснения отношений на лицах). В результате Шарка лишили половины премии, а с меня и Такео основательно спустили шкуру в воспитательно-дисциплинарных целях.
Так мы и жили. Задания случались примерно раз в месяц — и далеко не всегда это были какие-то крупномасштабные сражения. Чаще ДА-5 нанимали в качестве телохранителей для высокопоставленных членов Союза (очень высокопоставленных). Работа была — не бей лежачего: покушения на них совершались крайне редко, а ДА-5 им полагалась по статусу — все-таки элитный штурмовой отряд.
И именно сейчас, когда жизнь более-менее устоялась, на меня навалилась тоска. Больше всего хотелось выть от одиночества. Да, я являлся полноправным членом ДА-5, да, хорошо справлялся со своей работой, но я был совершенно один, а тот человек, который мог называться другом, попросту забыл меня и не желал вспоминать. А еще я жил с сознанием того, что, по сути, стал убийцей. Набожность Такео, который тоже страдал от необходимости отнимать чужие жизни, заставила и меня все чаще задумываться о своей душе, и я прекрасно отдавал себе отчет в том, что, хоть лично ни разу никого не убил, но фактически руковожу преступлениями. А сильнее осознания этого мучили мысли о том, что я трус. Будь у меня больше сил, смелости и решимости, я бы восстал, отказался участвовать в убийствах — и пусть бы меня за это потом убили или искалечили, но совесть была бы чиста. Но я так и не решился на этот шаг, утешая себя мыслями, что, если не я, то кто-то все равно будет координатором, и он-то уж точно не станет помогать Такео спасать мирное население и отводить штурмовиков от безоружных ученых. Утешения помогали слабо, ибо я отчетливо сознавал, что иду на сделку с совестью. И, если там, за чертой, действительно существует рай, где можно жить, никого не боясь и ни от кого не ожидая удара, то путь мне туда заказан раз и навсегда. Все это камнем лежало на душе, который некому было снять и о котором некому было рассказать.
Наверное, читатели возмутятся: где тот Тао, которого мы знаем по манхве — оптимист, болтун и балагур? Что это за унылый рефлексирующий тип? Не хочу никого разочаровывать, дорогие мои читатели, но я вас слишком уважаю, чтобы скрывать свое истинное я. Да, я действительное произвожу впечатление веселого, фонтанирующего Идеями балбеса, но чаще это всего лишь маска. Правда сейчас, когда, как я очень надеюсь, ужасы Союза остались позади, порой я сам начинаю верить в веселого и обаятельного Тао, но порой все равно приходит тоска и чувство одиночества... Но не буду больше утомлять вас самокопаниями и продолжу свой рассказ.
Гораздо реже, чем остальным, доводилось выезжать на место мне, зато в эти редкие дни можно было прогуляться за пределы базы и потратить заработанные деньги. Я покупал себе дорогую одежду, о которой раньше и мечтать не мог, ходил по кафе, диснейлендам и зоопаркам. Побывал даже в нескольких океанариумах, о чем мечтал с раннего детства. Остальным тоже разрешалось выйти в город, и каждый тратил это время по-своему: Хаммер отъедался в разнообразных фастфудах, Кранц играл в казино, а Шарк посещал все местные бордели, о чем потом в подробностях рассказывал остальным. Такео же предпочитал совершать пешие прогулки, при этом деньги, если и тратил, то только на подарки сестре и на шампунь, которого на его шевелюру уходила целая прорва.
И, конечно же, я не мог не воспользоваться полученной свободой. Это случилось, когда мы были на задании (очередное «телохранение») в Лиме. У меня выдалось свободное время, которое я решил, как всегда, использовать на осмотр города и трату денег. Да и поупражняться в разговорном испанском было интересно. И как-то так вышло, что ноги сами принесли меня к русскому посольству. Искушение было столь велико, что я не удержался и направился туда. Сейчас-то я понимаю, насколько дурацкой была эта идея, но тогда я просто подчинился порыву — со мной бывает.
продолжениеДовольно легко мне удалось миновать проходную, где я объяснил, что являюсь русским гражданином и хочу попросить помощи. Обо мне доложили, потом проводили в приемную и довольно быстро приняли.
Чиновник в посольстве оказался чем-то неуловимо похож на Юрия и говорил по-русски с легким акцентом — видимо, уже очень давно служил в Чили. Я изложил ему адаптированную и упрощенную версию собственного похищения, туманно намекнув на незаконные опыты, которым подвергся без собственного согласия, и потребовал, чтобы в Россию был послан запрос на пропавшего без вести три года назад Константина Логинова.
Все мои показания секретарь аккуратно занесла в компьютер, и мне было предложено подождать в приемной, пока будет сделан запрос. Я расположился в обширном кресле под развесистой монстерой, но не смог проглотить ни капли предложенного секретаршней кофе — сердце колотилось как бешеное: неужели, из этой безумной затеи что-то получится? А потом меня одолели сомнения. Ну, вернусь я домой, в свой город, а дальше-то что? Прошло три года, а это значит, что квартиру мою, скорее всего, уже передали другим людям, а я числюсь пропавшим без вести, то есть, фактически мертвым. Таким образом, у меня там не будет ни жилья, ни работы, ни даже имени. Останется только пополнить тесные ряды местных бомжей. Была даже мысль сбежать, и я уже почти утвердился в ней, но потом все-таки решил попробовать — в конце концом, что я теряю? Что может быть хуже того, что со мной уже случилось?
За этими размышлениями меня и застал посол. Он лучезарно улыбнулся и сказал, что меня уже ждут. Признаться, я был удивлен: прошло всего два часа. Посол же пояснил, что за мной был послан вертолет, который проследует в соседнюю Аргентину, откуда меня на самолете переправят в Россию.
Все это было как-то странно — слишком быстро и слишком гладко, но терять мне уже было нечего, поэтому я позволил посадить себя в вертолет. И, скажу честно, когда он взял курс не на восток, на континент, а на океан, я даже не очень удивился, потому что ждал подвоха с самого начала...
На острове меня встречала Ванесса Моррисон собственной персоной. Еще бы, такое ЧП — член ДА-5 попытался бежать. Хорошо, что в посольстве у Союза были свои люди, которые сразу дали сигнал, куда следует.
Не буду вдаваться в подробности того, что мне было за побег, а было, надо сказать, изрядно — я даже думал, что тут-то мне и конец. Но, как вы понимаете, меня не убили и даже не искалечили, хоть голос от воплей я все-таки сорвал. И на этот раз рядом не оказалось Такео, как когда-то в бункере. Отлеживался я сначала в гордом одиночестве, а потом — тоже в одиночестве, но под уничтожающие взгляды Кранца, которого, как командира ДА-5, лишили премии за задание.
С тех пор мне строго настрого запретили выходить в город одному, а таскать за собой прицеп в виде одного из членов команды я и сам не хотел. Поэтому во время операций либо отсиживался на базе, либо удирал на свой страх и риск.
О миссии в Южную Корею нам сообщили за две недели. Задание было несложное: один из физиологов Союза доигрался в своей лаборатории до каких-то нештатных результатов, в итоге подопытных и всю лабораторию пришлось уничтожить. Сам же ученый по-тихому уехал из Кореи, а нам надлежало расследовать, что там случилось, и зачистить нежелательных свидетелей, если таковые обнаружатся. Фактически, ДА-5 предстояло убрать мусор. Я отнесся к заданию равнодушно, потому что и помыслить не мог, что именно оно перевернет всю мою жизнь.
Узнав о миссии, Такео неожиданно попросил меня поучить его корейскому языку — я как-то обмолвился, что выучил его, пока сидел в третьем отделе. Я принялся за дело со всем рвением, в тайне надеясь, что, может, хоть это снова сблизит нас. Такео занимался усердно и вскоре уже мог худо-бедно объясниться на уровне «здравствуйте-извините-спасибо-сколько стоит». А еще он попросил научить его вежливым фразам, которые можно было бы сказать девушке. Дело в том, что во время его прогулок по городам девицы на него так и вешались, причем, иногда в буквальном смысле, и надо было с ними как-то учтиво объясняться и, если придется, не менее учтиво отшивать. И тут-то я решил пошутить — уж больно серьезен был Такео, рассказывая об этом. В общем, я научил его... скажем так, не очень учтивым фразам, которые могли скорее привлечь к нему девушку, а не оттолкнуть ее. Ну, а действительно: парень — мечта каждой особи женского пола от десяти до ста лет, а вечно ходит, скроив морду кирпичом, с видом аскета, давшего обет воздержания от всего сразу.
Пока мы готовились к миссии (а надо сказать, что я не только просиживал штаны за компьютером — были у нас и тренировки по единоборствам, и курсы вождения разных видов транспорта, и еще много чего полезного), я решил выяснить подробности предстоящего дела. И чем дальше копал, тем больше озадачивался.
Ученого, о котором шла речь, звали Джереми Кромбел, он долгое время был рядовым физиологом на службе третьего отдела Союза, а потом буквально в одночасье совершил ряд выдающихся открытий, продвинулся по карьерной лестнице и получил в распоряжение целую шикарно оборудованную лабораторию в Южной Корее и большое число подопытных. Вот этот прорыв насторожил меня особенно — создавалось ощущение, что Кромбел не столько открыл что-то, сколько воспользовался чьими-то готовыми наработками, уж слишком внезапны были все эти результаты. Работал он, как и большинство в третьем отделе, над улучшением физических возможностей человека, экспериментировал с пересадкой органов — в общем, это был этакий современный вариант уэллсовского доктора Моро. А потом что-то пошло не так: об этом сведений почти не было, упоминалось только, что лаборатория была уничтожена, а сам Кромбел скрылся в неизвестном направлении. И вот это-то происшествие нам и надлежало расследовать.
Вроде как не предполагалось никаких боевых действий, только вот почему-то за день до вылета нас посетила Ванесса Моррисон с тем, чтобы раздать по упаковке таблеток без подписи. Как выяснилось, это была новая разработка Союза — препарат под названием D, который стимулировал скрытые резервы организма модифицированных. Я попытался спросить, зачем этот D сдался мне — я ведь как был тощим ботаником, так и остался, но Моррисон не удостоила меня ответом, а потом пояснила всем, что препарат может понадобиться в случае столкновения с ноблесс, которые превосходят людей, даже модификантов, по силе. Я снова влез с вопросами, потому что мне было интересно, с чего вдруг у нас могут быть столкновения с этими существами и кто они вообще такие, на что командирша раздраженно бросила:
-Это те, с кем вам лучше избегать вооруженных конфликтов.
Большего я от нее не добился.
И вот, уже сидя в вертолете и делая вид, что самоотверженно что-то делаю в своем ноуте, я смотрел на остальных членов ДА-5, к которым за три года совместной работы успел привыкнуть. Такео — как всегда, сосредоточен и отрешен, может быть, молится про себя или думает о сестре, Шарк увлеченно точит один из своих десантных ножей. За прошедшее время он все реже донимал меня, а вот Такео так и не оставил в покое, время от времени доводя до белого каления и драки. Хаммер, как всегда, жует бутерброд. Сначала я считал друга Шарка туповатым жирдяем, но постепенно с удивлением понял, что мозговым центром у них двоих является именно Хаммер. А вот кого я не смог ни понять, ни раскусить, был Кранц. Я не нашел его личного дела, но по акценту понял, что он либо немец, либо австриец. Он был толковым и, главное, справедливым командиром, никогда не зверствовал ради развлечения, несколько раз даже заступался за Такео, когда Шарк доводил того до бешенства. Исходя из всего этого, я бы даже стал Кранца уважать (даже несмотря на то, что он три года назад чуть не убил Такео), но было в нем что-то, что меня напрягало. А что, я не мог понять.