читать дальше[Глава 10 Суть вопроса
-Эй, Химура, мы не для того вылавливали тебя из моря, чтобы ты утонул в ванне! - раздался веселый голос Моримото-сана из-за двери.
Он лениво приоткрыл глаза, наслаждаясь ощущением тепла от горячей воды. Его ноющие мышцы расслабились, впервые за эти дни он мог себе это позволить. Плечо еще дергало и ныло, но это не шло ни в какое сравнение с прежней болью.. Он уже почти привык к этой постоянной боли .
Ему было слишком удобно, чтобы двигаться. Он погрузился глубже, глядя через полуопущенные веки на танцующие пылинки над поверхностью исходящей паром воды…на длинные черные пряди, плавающие на поверхности. Он запустил в них пальцы и окончательно проснулся, вспомнив, что эти странные черные волосы на самом деле принадлежат ему самому. Моримото-сан помог ему выкрасить их меньше часа тому назад.
Ему раньше никогда не приходило в голову, что можно покрасить волосы. Цвет волос всегда отличал его от других, что было немалым риском, когда он находился на вражеской территории. Впрочем, он был более чем в состоянии защитить себя, и даже тогда, когда Фумико-сан и Моримото-сан предложили ему это, его первым побуждением было отказаться.
Но потом он вспомнил, что он гость в доме Сато-сана, и что этот город не принадлежал к сторонникам Ишин Сиши, и что его присутствие здесь может повлечь за собой большие неприятности для Сато-сана и его близких. В подобной ситуации это была совсем небольшая уступка, ведь Сато-сан приютил у себя в доме известного убийцу, и выполнение такой пустяковой просьбы было малой платой за это.
Он снова поглядел на блестящие пряди, перебирая их пальцами. Это было странное ощущение, словно бы чужая рука перебирает чужие волосы…
- Химура? С тобой все в порядке? - Моримото-сан, с полотенцем в одной руке и чистой юкатой в другой, приоткрыл дверь и заглянул внутрь купальни, - Тебе помочь выйти?
- Нет, я справлюсь, - поспешно ответил он. И действительно справился, хотя не так быстро, как ему бы хотелось. Время, проведенное в постели плюс три боя за одну ночь довели его до предела. К тому же он почти ничего не ел эти дни, и сильно потерял в весе. Ему было стыдно за собственную беспомощность, раз Моримото-сан решил, что ему необходимо помогать даже выбраться из ванны.
До этого его совершенно не волновало его состояние, но теперь, когда разум не был затуманен ни болью, ни лекарствами, его начала раздражать собственная слабость, и ему хотелось как можно быстрее прийти в норму. Поэтому он осторожно вылез из воды и сидел так ,дрожа, , пока Моримото-сан не набросил ему на плечи большое полотенце. Он кое-как вытерся и оделся без посторонней помощи, и Моримото-сан вначале вежливо отвернулся, а потом и вовсе ушел. Впрервые за все это время Кеншину удалось проделать все это самостоятельно. Он улыбнулся про себя – это была хоть и небольшая, но все же победа. Он был еще слаб, но намного живее, чем несколько дней назад.
Он снова чувствовал себя человеком.
Увы, как ни стрался, он не смог справиться с бинтами, и ему пришлось наступить на собственную гордость и протянуть рулон бинтов Моримото-сану, который с не совйственным ему тактом, взял бинты, прежде, чем Кеншин успел попросить и молча наложил новую повязку на грудь и плечо Кеншина.
- Черт побери, ты изменился, - зеленщик склонил голову набок, разглядывая Кеншина, - теперь выглядишь чуть постарше. Теперь тебе можно дать все 14….чего уж там, все 15!
Кеншин бросил на Моримото-сана подозрительный взгляд, но придержал язык, услышав как тот весело рассмеялся.
-Хидео-сан, - позвала из дома Фумико, - идите внутрь вы оба, пока Химура-сан не подхватил простуду.
Кеншин растерялся. Вчера она собиралась его убить, а сегодня беспокоилась, чтобы он не простудился.
Вряд ли когда- нибудь ему будет суждено понять женщин.
На пороге их встретил Изаму-тян, который глядел на них во все глаза. как умеют только маленькие дети.
- Ты теперь другого цвета, - заметил мальчик.
Рука Кеншина машинально вскинулась к волосам. Странно, он чувствовал себя странно и неловко именно тогда, когда его волосы стали наконец нормального цвета.
- А можно я покрашу свои в рыжий цвет? нет, лучше в желтый? – пискнул мальчик
Фумико-сан поймала сына и легонько щелкнула по носу.
- Хватит. перестань смущать нашего гостя. Пойдем, малыш. поможешь мне со стиркой.
- А можно мне так же завязать руку, как у тебя? – не унимался малыш.
Фумико схватила его в охапку и унесла из комнаты, бросив на Кеншина извиняющийся взгляд.
Кеншин почувствовал, что краснеет, и Моримото-сан одарил его довольным взглядом.
- Иди сюда. Химура. сказал он, - садись, ты наверняка голоден. Мы оставили тебе немного.
*****************
У Ито забурчало в животе. Тюремщик Ито был настоящим гигантом, и звук получился впечатляющим.
Этот звук разбудил Норию, который задремал над листом протокола .Нория заморгал, пытаясь прогнать сон, и нахмурился. обнаружив, что испортил лист, который переписывал .На месте ровных , четких строчек растекалась большая некрасивая клякса, оставленная кистью, выпавшей из ослабевшей руки
- Ито-сан, - заметил Нория, - ваш живот –издает поистине устрашающие звуки.
Грубое, круглое лицо Ито покраснело:
- Извините, Сато-сан, - пробасил он, - Я сегодня не обедал.
- Так почему бы вам не пойти поесть? Я посижу здесь.
Заметив замешательство во взгляде Ито, устемленном на узника, он добавил:
- Все будет в порядке, Ито-сан. Мне кажется, это парень, Сакамото, не станет создавать проблем.К тому же, чеверо мужчин охраняют нас снаружи, так что я буду не один.
- Вы уверены, что все будет в порядке, Сато-сан?
- Да-да, - Нория рассеянно помахал тюремщику, углубившись в раскладыванием бумаг и кистей по порядку..
Ито благодарно кивнул. Он поднялся на ноги и, потянувшись, захрустел костяшками пальцев:
- Я буду в лавочке, где продают соба. Если я понадоблюсь вам…
- Я вас сразу позову, не сомневайтесь, - заверил его Нория.
Уголок губ Ито приподнялся, это у него означало улыбку. Он еще раз кивнул и затопал к двери.
Едва за ним закрылась дверь, как Нория отложил свое занятие и огляделся.
Он был один, не считая арестанта за решеткой. Он помассировал пальцы на правой руке, уставшие от непрерывной писанины, и направился к Сакамото, чтобы задать тому пару вопросов.Старик Такахару был крайне настойчив, допрашивая заключенного, однако несмотря на все его старания , он ничего не добился. После нескольких часов непрерывного допроса, да еще сопровождаемого “encouragement” в виде кулаков Ито, арестант по-прежнему упрямо молчал., и Такахару ничего не оставалось, как закончить допрос. Он вышел из комнаты, велев Нории следовать за ним, чему тот был только рад.
Он ненавидел эту часть своей работы, вопросы interrogator и ответы узника, и то, какими методами его принуждали говорить, хотя и сознавал, что иногда это необходимо для безопасности горожан. Его передергивало всякий раз, когда кулак Ито приходил в соприкосновение с плотью арестанта, и этот звук вызывал у него тошноту.
- Достаточно, Ито. Заканчивай. – мрачно сказал Такахару-сан, придя к выводу, что дальнейший допрос бесполезен.
Ито немедленно послушался. Звук ударов стих, и тюремщик быстро вытер руки о висящее тут же полотенце.Было видно, что ему самому неприятно было бить заключенного, и его грубое мрачное лицо просветлело в тот момент, когда Такахару велел ему остановиться. Он вышел из комнаты так быстро, что едва не ударился головой о притолоку, забыв наклониться. Тюремщик явно не находил никакого удовольствия в избиении. Собственно, как и они все.
Такахару находил это необходимое насилие отвратительным, однако иногда прибегал к нему , когда обычный допрос заходил в тупик, и каждый раз все трое чувствовали дискомфорт в подобной ситуации, когда необходимо было выбить информацию из пленника любым способом.
Сакамото обладал нужной информацией, однако упрямо хранил молчание ., несмотря на то, что знал, какая судьба его ждет, если он откажется говорить.Когда Такахару сказал стоящему на коленях Сакамото, что его изобьют до смерти, если он будет молчать, но тот лишь бросал на старейшину ненавидящие взгляды
Нория должен был признать, что восхищается мужеством пленника. Конечно, ради блага города ему следовало бы рассказать правду…
Но ради безопасности Химуры…Нория предпочел бы, чтобы узник продолжал молчать.
Подобные насильственные методы были ему крайне неприятны, а необходимость присутствовать при экзекуции была неприятна вдвойне..
- Что за глупый упрямец! – тихо сказал Такахару, и в его голосе послышалось некоторое уважение , - он не станет говорить, даже если от этого будет зависеть его жизнь.
- Да, пожалуй, что так – согласился Нория
- Мы же не можем все время бить его, - продолжал старейшина, - я, конечно, могу быть ruthless, но я не так жесток. Казнь, быстрая и безболезненная – это одно. А это…меня тошнит от этого.
- Я знаю, Такахару-сан.
- Если бы наши воины были живы, Нория, - голос старейшины сделался печальным, - Юкито-сан умел говорить с такими негодяями.
- Да, если бы его только не опережал Эйсуке-сан, - улыбнулся Нория, вспомнив двоих лучших мечников городка. Юкито и Эйсуке были лучшими друзьями и соперниками. Их усилиями город был в безопасности почти десять лет,, до самого начала войны. Но их больше не было в живых, как и многих других мужчин их возраста, и теперь городок никогда не станет таким, как раньше.
- Да, - вздохнул Такахару, - Баттосай прикончил их обоих. У них не было ни единого шанса против него…Ками-сама, что бы я только ни отдал, лишь бы узнать, как в этом деле замешан Баттосай. Что если он – главарь этих бандитов? Хотя, конечно, в это трудно поверить…
Нория ничего не ответил. “
- Ну что ж, может быть, завтра нам повезет больше, - произнес старик, потирая усталые покрасневшие глаза. На сегодня, пожалуй, достаточно, мой мальчик. Пора домой. Я уже слишком стар для всего этого…
Он выглядел сейчас очень усталым, старым и согбенным, Нория давно не видел его таким, и это волновало его.
Он закончил складывать свои кисти и принадлежности для письма и выпрямился. Он надеялся, что Такахару-сану удастся как следует отдохнуть сегодня. Ему самому также хотелось поскорее добраться до постели, но до этого ему необходимо было сделать еще одно дело.
Он налил чашку чая и медленно подошел к решетке, за которой сидел пленник. Сакамото прислонился спиной к стене, его скованные запястья лежали на коленях, голова была опущена так, что лица не было видно. На полу виднелась цепочка красных капель, и в воздухе стоял резкий запах крови и пота.
- У меня тут есть немного чаю, - сказал Нория, наклонившись и просунув чашку через решетку, - Вот. Возьмите, пожалуйста.
- Вот, - проимзнес зеленщик, - наверное, ты хочешь посмотреть, как получилось. По мне, так черные волосы тебе идут.
Кеншин отставил миску и осторожно взглянул на предмет в руке Моримото-сана.
- Это всего лишь зеркало, Химура-сан, - старик открыл небольшую квадратную коробкуи показал ее содержимое.
Кеншин взял зеркало, все еще не решаясь взглянуть в него. Это конечно было глупо, он понимал это и никому бы не признался в своих дурацких страхах. Но тем не менее, он ненавидел зеркала. Всегда.
Что-то не так? – спросил зеленщик.
Любопытство в конце концов победило, и Кеншин посмотрел в зеркало
Вид собственного лица, обрамленного копной темных волос, , привел его в замешательство. Черная краска действительно сотворила чудо. Моримото-сан был прав – так он казался старше, да и вообще выглядел соврешенно по-другому, если не считать янтарных глаз. И, конечно, шрама.
Шрам. Проклятая отметина вечно притягивала чужие взгляды. Иногда,если никого не было рядом, он забывал о шраме. но немедленно вспомниал о нем, стоило появиться кому бы то ни было, ведь каждый первым делом замечал именно его. конечно, они как правило отводили глаза , но тем не менее, они не давали Кеншину забыть о нем.
Он провел пальцем по линиям, образующим крест.
Линия Киёсато….
Линия Томоэ….
Наверняка на его лице что-то отразилось, поскольку старик это заметил.
- Я не думал, что тебя это так волнует, - послышался тихий голос Моримото-сана. Было ясно, что он имеет в виду вовсе не новый цвет волос Кеншина.
- Извини, Химура, я должен был догадаться…- Моримото-сан сделал неопределенный жест, - черт..я не подумал. Совсем забыл о нем…
Это было удивительно.
- Вы…забыли?
- Ну…не совсем, - неуверенно произнес Моримото-сан, - Не совсем, но …воспринимал его просто как часть твоего лица, как нос или рот, к примеру, и как-то не думал о нем…
Кеншин молча смотрел на него.
- Я идиот, - проворчал Моримото-сан сквозь зубы, убирая зеркало подальше.
Затем он все-таки повернулся и взглянул на Кеншина.
- Ладно, черт побери. Раз уж я оказался в полной заднице, то уж могу спрашивать о чем угодно…Скажи, как тебя угораздило заполучить такой странный шрам? Кто это тебя так?
Кеншин продолжал ошеломленно взирать на зеленщика.
Никто, абсолютно никто не задавал ему подобного вопроса. И его ответ был столь же прямым, как и вопрос:
- Моя жена.
К своему огромному удивлению, он обнаружил, что эти слова не причинили ему обычного страдания. Нет, печаль и горечь потери никуда не исчезли, но это не имело ничего общего с той черной бездонной тоской, которая охватывала его всякий раз, стоило лишь вспомнить ее имя.
Кеншин не знал, было ли причиной такого присутствие Моримото-сана , которое каким-то образом успокаивало его, или то, что сам он чувствовал себя куда лучше, или то, что он мог слышать веселые голоса Фумико-сан и Изаму-чяна вдалеке. Как бы там ни было, скорбь и тоска больше не раздирали его на части, как раньше.
- Твоя жена? - растерянно переспросил Моримото-сан
- Да. В тот день, когда она погибла от моей руки…
Моримото-сан нервно сглотнул и пробормотал:
- Знаешь…мне тут надо…посуду помыть. Или вот…я сейчас чай заварю…
Кеншин перевел взгляд на полную чашку, которую все еще держал в руках.
- Ну да..чай еще есть…- залепетал зеленщик, - Наверное, он еще не остыл…
Кеншин никогда не видел его таким растерянным.
- Моримото-сан…
Тот застыл на месте, словно кролик, попавший в силки.
- Все в порядке…
Моримото-сан нахмурился:
- Нет, не все в порядке, Химура. Это все мой распроклятый язык. Нория убьет меня, коли узнает, что я такое спросил. Что было между тобой и твоей женой - не мое собачье дело…
- Это был дар от нее….
Моримото-сан растерянно заморгал:
- Что-что? Не понял…
Кеншин слегка улыбнулся, несмотря на тяжелый ком в горле.
Конечно, ему было тяжело, хоть и не так, как бывало. Вряд ли когда-нибудь настанет день, когда он сможет спокойно говорить о ней.
- Я был слеп и глух в тот момент…Моя жена…она спасла меня от безумия.
-
Кеншин был уверен, что Моримото-сан не сможет понять того, о чем он сейчас говорит. Он не мог найти слов, чтобы рассказать всё.Об убийцах в том лесу, что едва не искалечили его. О том, как снег вдруг пропитался красным . О запахе крови , который заглушил аромат белой сливы. О том, как его руки онемели до такой степени, что не ощущали веса ее тела.
И точно так же онемели все его чувства, а разум утонул в черной бездне скорби и тоски, и не осталось ничего кроме желания умереть вместе с ней.
Она увидела это…это близкое безумие, сквозившее в его взгляде, тот беспросветный ужас и мрак, в который он погружался теперь, избежав этой участи все годы войны, вопреки всему, что он совершил тогда.
И Томоэ, которая всегда понимала его, сделала единственное, что могло его вернуть. нащупала ту тонкую нить, что все еще связывала его с этим миром…
Боль. Единственное, что он еще мог почувствовать.
И она сделала это, пробилась сквозь пелену, окутавшую его разум, заставила увидеть ее и услышать ее последние слова : «Все хорошо, милый…пожалуйста, не плачь…»
Она перечеркнула своим танто тот шрам, что оставил Киёсато, показав таким образом, что он , Кеншин, уже не тот, каким был раньше, и что не все еще потеряно для него, вложив все свои надежды в этот новый шрам и одарив его на прощание одной из своих столь редких улыбок…
Иизука-сан говорил, что рана, нанесенная в сильной ненависти, не затянется, пока не свершится месть. Но он не сказал ни слова о том, что рана, нанесенная с любовью и надеждой, остается, пока эта надежда не станет реальностью.
Конечно, Кеншин не сознавал этого в тот день, когда получил этот шрам. Он вообще не был в состоянии связно мыслить тогда.
Но за месяцы странствий у него было время подумать, и в редкие дни относительного спокойствия он мог позволить себе даже помечтать о том, как искупить собственные деяния и найти возможность жить дальше…или даже о том, как заставить этот шрам исчезнуть.
Некоторое время он мог предаваться этим мечтам, пока реальность сурово не врывалась в них, и он оставался в одиночестве, раздираемый теми же сомнениями, что и раньше…
Каким образом мог он искупить свои грехи? Как он вообще мог существовать на белом свете после всего. что сделал?!
Долгие месяцы скитаний не дали ему ответа, и он думал, что ему суждено странствовать еще многие годы, так и не поняв толком. что же, собственно. он ищет…
- Химура!..
Моримото-сан задумчиво глядел на него, и Кеншин осознал, что напрочь забыл о его присутствии.
- Извините…я задумался….
- Не нужно извиняться, Химура-сан, - тихо произнес зеленщик. – я не имел права задавать такие вопросы…
Кеншин сделал глубокий вдох, стараясь взять себя в руки. Чувства умиротворенности, что охватило его в купальне, как не бывало…
Воспоминания всегда выводили его из равновесия. Но этому пора было когда-нибудь положить конец. Он понимал, что никогда не сможет до конца примириться с собой прежним, но нельзя же впадать в депрессию всякий раз, вспомнив что-то из прошлого.
Тем более, что почти все воспоминания о прошлом не были приятными.
Так или иначе, пора было перестать упиваться жалостью к себе. Пора повернуться и взглянуть призракам прошлого в глаза.
Наступило время выполнить обещание, данное ей…
Пожалуй, именно сейчас он наконец был готов к этому, впервые со дня окончания войны обретя относительный мир с самим собой, до такой степени, чтобы строить планы на будущее.
Да, он был готов сделать усилие и изменить свою жизнь. Жаль только, он не представлял себе, как именно это сделать…
Левый глаз пленника заплыл от удара Ито, и не открывался.
Сакамото облизал пересохшие, потрескавшиеся губы и, неловко поднявшись на ноги, подошел к решетке, чтобы принять предложенную чашку. Затем осторожно отпил из нее, стараясь не касаться большой ссадины на нижней губе.
Казалось, он был благодарен за чай, но продолжал хранить напряженное молчание.
Нория опустился на пол и снова взглянул на узника.
- Я могу вас понять, вы хотите защитить своих друзей…
Арестант бросил на него беглый взгляд и снова уткнулся в чашку.
- Но почему вы защищаете Баттосая? Вы ведь знаете, что своим молчанием подписываете себе смертный приговор. Такахару и другие..они мирные люди, но позади тяжелые времена, и наш город потерял очень многих в этой войне . Он уже не так добр к чужакам, как прежде, и казни за последнее время случались нередко. Мы не имеем возможности держать пленных в тюрьме подолгу, проще их казнить…
Так что вы понимаете, что ожидает вас.
Молчание.
- Зачем же вы покрываете убийцу, рискуя собственной жизнью? Ведь это он ранил вас прошлой ночью, верно?
- Если вы таким манером хотите заставить меня говорить…
- Вы боитесь его, не так ли? – перебил Нория.
Сакамото фыркнул, но ничего не ответил.
Нория не отводил глаз от лица пленника, стараясь понять, что тот думает. И в конце концов рискнул спросить:
- Вы видели Баттосая прошлой ночью? Я знаю, он здесь…
Сакамото замешкался прежде чем сделать следующий глоток.
- Не верю. Вы бы не успели его увидеть…
- Его зовут Химура. У него рыжие волосы и желтые глаза., - быстро сказал Нория. – и шрам в виде креста на левой щеке.
- Это все щнают…
- Он куда ниже ростом. чем все думают. Он вообще-то маленький и хрупкий, словно подросток.Сакамото по-прежнему равнодушно глядел в пространство.
- У него тихий голос, - продолжал Нория, - он мало говорит и почти никогда не улыбается. А по ночам его мучают кошмары. Он совсем не похож на страшного желтоглазого демона, каким его обычно представляют.
Пленник изо всех сил старался сохранить бесстрастную мину, однако Нория понял, что все-таки привлек его внимание.
- Он хороший человек, ведь так? – подытожил переписчик.
- Откуда вам это знать? – наконец подал голос Сакамото.
Нория пододвинулся поближе к прутьям решетки.
- Я поначалу решил, что вы боитесь его, и поэтому ни словом не обмолвились о нем. Но потом я понял, что все не так.
Сакамото перевел на него мрачный взгляд:
- Чего ты хочешь от меня, старик?- Хочу понять, почему ты так поступил.
- Это ты про что? Про моих людей или про Баттосая? Как я могу знать, где мои люди, сидя в этой вонючей клетке? Наверняка свернули лагерь и ушли куда-нибудь, как только я попался. Что же до Баттосая, то его тут нет и не было., - сказал арестант, глядя Нории прямо в глаза. – Сколько раз вам повторять – я перебрал сакэ, споткнулся о камень, упал и разбил себе физиономию.
Нория отпустил решетку и вздохнул с облегчением.
- Я был уверен, что вы не выдадите его.
- Да кого «его», черт побери! Понятия не имею, о ком это ты!
Сакамото воззрился на Норию долгим тяжелым взглядом.
Нория не сомневался, что именно этот человек был главарем у бандитов. Неважно, что сейчас он сидел за решеткой и был избит до крови – все равно Нории с опаской глядел на него. Именно так, а не наоборот.
- И сколько ты еще будешь донимать меня своими вопросами, писака? – нарушил молчание пленник, - ты ведь тоже житель этого городишки…или нет?
- Да, - ответил Нория, - я родом отсюда.
- Так чего же ты мне тогда морочил голову своими вопросами про Баттоосая? Ты ведь и сам рискуешь, старый дурак. А что если я расскажу этому вашему совету про то, как ты здесь распинался? У тебя будут большие неприятности.
- Я не думаю, что вы это сделаете.
- Тогда ты плохо разбираешься в людях, старик, - заметил Сакамото, ухмыльнувшись. Однако улыбка тут же сползла с его лица, когда Нория произнес:
- Я не хочу, чтобы хорошие люди умирали. Например, Химура-сан. И вы тоже, Сакамото-сан.
- Тебе бы стать монахом, а не писцом, - саркастически хмыкнул грабитель, однако Нория заметил, что от равнодушной маски не осталось и следа.
- Сакамото-сан, - сказал переписчик, - совет скорее всего проголосует за вашу казнь. Возможно, найдутся такие, что будут требовать суда. но и суд вынесет такой же приговор. Это уже случалось раньше, особенно после того, что натворили Ишин Сиши в нашем городе. Однако я обладаю некоторым влиянием в этом городке, и есть шанс, что мне удастся убедить их смягчить вам наказание, например, отправить вас в другую тюрьму…
- Да? – презрительно фыркнул пленник. – И ты думаешь, я буду благодарить тебя за это?
- Нет, не думаю. Я просто надеюсь, что вы будете продолжать молчать…ради ваших люде. И ради Баттосая. где бы он ни был.
- Хитокири Баттосай спас мне жизнь тогда, во время войны. И не одному мне. Даже сейчас он пощадил меня, хотя мог бы убить.
Сакамото допил чай и протянул нории пустую чашку сквозь решетку.
- Спасибо, - тихо сказал Нория. Он видел, что на этот раз Сакамото был совершенно искренен.
- Мне плевать на твое « спасибо», и на ваш вонючий городишко. Но я в долгу перед Баттосаем, и если он все еще здесь, я никогда не выдам его вашему дурацкому совету. Он делал то, что должен был во время войны, как и каждый из нас. Вот только у него были способности, которых у других не было, потому-то они его и использовали, и теперь ему приходится отдуваться за всех. Если ты действительно знаешь его, то должен понимать, что ваш совет не имеет никакого права осуждать его!
- Вы правы, - согласился Нория, печально покачав головой,- Химура-сан обладает способностью вытаскивать на свет все лучшее, что есть в людях, вы не находите?
- Да, - ответил Сакамото, - даже в самых отвратительных из них.
С этими словами он отвернулся от Нории и ,закрыв глаза, снова прислонился к стене.
Кулак Харады Катцу звучно впечатался в ствол дерева, так что с ветвей над его головой полетели листья. Остальные члены шайки вздрогнули, с опаской наблюдая за тем, как их новый главарь безуспешно пытается взять себя в руки.
- Ну и как? - проворчал он сквоь стиснутые зубы.
Рё , которого посылали на разведку, чтобы узнать хоть что-нибудь о пойманном Сакамото, втянул голову в плечи. Ему явно хотелось бы сейчас оказаться подальше от взгляда Катцу - желательно на другом конце страны.
У Катцу был вспыльчивый характер. Его побаивались даже в лучшие времена, а сейчас они были отнюдь не лучшими.
Да и остальные глядели на него с опаской, и у них была причина. Из-за собственной неорганизованности они потеряли Сакамото, и посмели вернуться без него.
- Рё, - повторил Катцу, - как сильно он ранен?
- Я не знаю точно…Я видел кровь у него на лице и на груди, и он шел скованно, но без посторонней помощи, Харада-сан, - взволнованно произнес разведчик.
- Ты говоришь, что кучка каких-то сопляков сделала с ним такое?
Сакамото был одним из лучших воинов, которых Катцу видел во время войны? И ему было совершенно непонятно, как такого человека могли победить какие-то деревенские молокососы.
- Я не знаю, Харада-сан, - сказал Рё, - во всяком случае именно они вели его в город. Хотя мне и самому в это не верится.
Вот-вот. Не такой человек Сакамото Кинья, чтобы проиграть необученным мальчишкам.
- А что говорят Башо и Мураи? - спросил Катцу, поморщившись при упоминании двух глупцов, которые не защитили Сакамото.
- Боюсь, что ничего. Они утверждают, что Сакамото-сан бесследно исчез, а когда они отправились на поиски, на них капал целый вооруженный отряд.
- Целый отряд? Ты сам-то в это веришь?
Рё вздаохнул:
- Нет. Я прочесал всю поляну, где на них якобы напали, и не нашел никаких следов отряда. Но ведь кто-то же напал на них! У Башо сломаны ребра, а у Мураи шишка на лбу, здоровенная, как…
- Забудь о них, - перебил Катцу, - пусть радуются, что я не свернул им шею сразу….Ты сказал, Сакамото посадили в местную тюрьму?
- Да.
- Ее охраняют четверо?
- И еще тюремщик. Он настоящий великан, и, в отличие от остальных , умеет обращаться с оружием.
- Итак, пятеро. Не так уж много.
- Не так уж, - согласился Рё, - если только один из них не тот, кто так отделал Мураи и Башо.Они сказали, что он был очень быстр,Харада-сан, они даже не успели его рассмотреть. По мне, это был один человек, а никакой не отряд.И возможно, это он поймал Сакамото-сана.
Катцу, нахмурившись, повернулся и пошел прочь.
- Харада-сан! - крикнул Рё ему вслед.
- Заткнись! - рявкнул Кацу, не оборачиваясь.
Ему нужно было подумать. Понять, что же произошло, и откуда исходит эта новая угроза, и потом освободить Сакамото, пока с ним ничего не сделали.
- Сакамото Кинья, ты засранец, - выругался он про себя. Столько проблем…и как Кинья мог допустить, чтобы такое случилось?
Сакамото был их лидером и " мозговым центром", он всегда принимал решения. А теперь этот сукин сын позволил себя схватить и заставил его, Катцу, расхлебывать эту кашу.
Их вылазки планировал Сакамото, его девизом были тишина и быстрота. Прокрасться под покровом ночи - схватить то, что нужно - тихо уйти.
Все быстро и легко, и, как правило, без потерь.У Сакамото, в отличие от Катцу, это хорошо получалось.
А он, Катцу, не мог придумать ничего дельного - разве что взять всех своих людей, вооружить их и двинуться на этот городишко. Но так они могут положить немало народу, и Сакамото не похвалит его за такой безрассудный план.
Но ведь Сакамото тут нет, верно? И что с того, что , если они станут его вызволять, пара-тройка горожан может попасться под горячую руку?
- Рё! - крикнул он
- Да, Катцу-сан?
- Собери всех. Мы вытащим его оттуда. как только стемнеет.
Рё оскалился:
- Да, конечно, Катцу-сан
И с этими словами он отправился объявлять общий сбор.
***************************************************
/MORE]